Стихотворные строки. | Страница 24 | Альтернативный Форум

Стихотворные строки.

  • Автор темы Автор темы Дафна
  • Дата начала Дата начала
Хочешь, я убью соседей...

А Ахундов

Хочешь забраться за ширму с ногами и прочим,
Выключить небо, стыкуя бока занавесок
И, не дождавшись адажио марочной ночи,
Выбрав мотив, замутить музыкальную пьесу?

Хочешь мурлыкать пушистою кошкой в ладошке,
Таять согретой фигуркой из мягкого воска
И, не дыша, ощущать на вишневых губешках
Дикую нежность с замашкой на премию Оскар?

Хочешь пространство во времени выгну дугою,
Перевяжу тетивою волшебного мига
И робингудно владея разбойной рукою
В райское яблоко меткой стрелою проникну?

Добавлено через 7 минут
Может покажется Вам странным, но мне оч понравилось)

равнодифферециальная хроноклазменная инфандибула

странно, но так устаешь, прямо только держись,
от бесконечной дорожно-ночной эпопеи,
на чемоданах вести бессознательно жизнь
и ощущать себя как персонаж Гринуэя.
эта гостиница, что от начала веков
видела, скажем без скромности, всяко и разно,
эта гостиница, как перекресток эпох,
как апогей инфандибулы и хроноклазма.
наша ночлежка заполнена где-то на треть,
словно в пропитых, прокуренных легких каверна.
если в глазницы ночного портье не смотреть,
в общем и целом здесь даже не так уж и скверно.
сервис на уровне, нет тараканов и блох,
чистый сортир и вполне потребляемый кофе.
в комнату, что надо мною вчера въехал бог,
ниже меня этажом номер снял Мефистофель.
здесь ни кино, ни театров, ни прочих искусств
есть, правда, старый музей, экзотичный до мути,
он называется «Кладбище истинных чувств»,
а на двери почему-то мигает Распутин.
надо сходить на досуге, да что-то никак
не до высокого. пью вечерами запоем
с верхним соседом в гостиничном баре коньяк,
с нижним на утро о бренности сущего спорю.
про контроверзы судьбы, дуализм бытия,
про рефлексию, как способ достигнуть баланса.
нижний сосед уважает Black Jack и бильярд,
слушает Курта Кобейна, Deep Purple и Брамса.
в ванной хронически нету горячей воды –
прошлого века наследье, примета и веха,
впрочем, с сантехникой я далеко не «на ты».
знаешь, а верхний сосед нынче, кажется, съехал…
то ли с катушек, а то ли и вовсе. его
пятые сутки, не видно, не слышно. с ментолом
снова смолю натощак твои дамские «Vogue»
до хемотаксиса в суженых в ноль бронхиолах.
здесь тишина и покой, тихий сумрак ночей,
литерный поезд проносится вспугнутой стаей
мимо и мимо… здесь нет никаких новостей
и до желудочных колик тебя не хватает.
здесь сингулярность пространства, как литера «ять»
упразднена, но никто не заметил утраты.
собственно, больше не знаю, о чем написать,
даже не знаю названия места и даты.
(с)
 
Последнее редактирование:
Тяжесть чужой вины
Станет моей виной.
Страшные злые сны
Встанут вокруг стеной.

Многое мне дано -
Многое я отдам.
То, что мне суждено,
Мне и терпеть, не вам.

Hезачем говорить:
Помощь мне не нужна.
Я могу повторить:
Жалость ко мне смешна.

Я живу в сером сне,
Лучшего не прошу.
Хор голосов во мне
Как-нибудь заглушу...

2
В сердце забьется страх,
В горле застрянет крик.
Лучше сто тысяч плах,
Чем этой правды лик.

Тяжесть чужой вины
Сдавит мои виски.
Жалко, что нет луны,
Взвыть бы сейчас с тоски!

Кто ты, мне все равно.
Душу могу отдать
И все, что мне дано,
Только бы не страдать!

Только бы разгадать,
Что же поможет мне.
Так нелегко понять,
Кто меня звал во сне...

3
Брат мой! Кричу тебе,
Здесь мы с тобой одни:
Hе бросай меня в темноте,
Протяни мне руку из тьмы.
(С)
 
Ды - ха - ни - е

Жанна Евлампиева

ловлю секунды
твоего дыхания,
перебираю их,
как четки
до меры.
по ниточке основания...
до веры
в реальность
существования
улыбки
твоей...

месяцами
черты твои
листаю,
знаю:
все
календари
начинаются в мае
и кончаются
словом "апрель"...

чужие лица бередят,
переплетают
сознание...
неслышно закрываю
дверь...

в системе знаков
мироздания
почти у каждого
есть свой
тайный код
попадания
в небесную гавань
с названием рай...
запиши и мой
себе на память:
шестерка треф
и девятки червей.

ночь горчит
от отчаянья.
между нами и снами
опять
расстояния.
в моем городе
кружат
по рельсам
трамваи
мимо офисных зданий...
мимо встреч,
опозданий...

это очень похоже
на какую-то
манию -
считать
километры
до самых
ближайших
свиданий...

попробуй отмерь!

и я вместо крыльев
машу рукавами!

а перед глазами -
невидимой
тканью
натянута
леска...
взлететь
стараюсь,
кричу,
слепну...
сжимаюсь
в каплю,
начищенную
до блеска.
чтобы потом
в ладони твои
слезами.
бликами, вспышками
между облаками...

узнаешь?
______примешь?
______________прижмешь
к сердцу...

уже так близко
теперь

Небо...
дотронься!
просторное,
как зал ожидания...

восходом,
закатом
ты видишь,
я рядом.
люби и не бойся!
оно
не прервется
тихое,
_____теплое
твое
ды - ха - ни - е
со всеми нотками и
знаками препинания...
поцелуями
нежными
в самое
солнце...

верь!
 
Расул Гамзатов.
Из трёх дорог я три дороги знаю,
С которых не сойдём ни ты, ни я.
Одна дорога - жизнь, и смерть - другая,
А третья - та: у каждого своя.


Николай Доризо.
О, как нам кажется в душе,
Что мы, мужчины, властвуем, решаем.
Нет! Только тех мы женщин выбираем,
Которые нас выбрали уже!

Роберт Бернс.
"Зачем одеваю кольцо золотое,
На палец, когда обручаются двое", -
Меня незнакомая дама спросила.
Не став предвопросом в тупик,
Ответил я так собеседнице милой:
"Владеет любовь электрической силой,
А золото - проводник!"

Джалаледдин Руми.
В любви забудь свой ум, хоть мудростью ты славен,
Дорожным прахом стань, хоть в небе будь твой дом,
Будь старцем, юношей, и злым, и добрым равен,
Будь ферзем, пешкою, потом уж королём.

Джон Китс.
Четыре разных времени в году,
Четыре их и у тебя, душа.
Весной мы пьём беспечно на ходу
Прекрасное из полного ковша.
Смакуя летом этот вешний мёд,
Душа летает, крылья распустив.
А осенью от бурь и непогод
Она в укромный просится залив.
Теперь она довольствуется тем,
Что сквозь туман глядит на ход вещей.
Пусть жизнь идёт неслышная совсем,
Как у порога льющийся ручей.
Затем зима безлика и мертва.
Что делать, жизнь людская такова.
 
когда усталость валит с ног
и спится на ходу
когда молчит дверной звонок
и чай не греет
и даже мой любимый пёс,поджав свой хвост
добра не ждёт
я вспомнив правила игры
на улицу иду
мой магазин всегда открыт
в нём есть портвейн
вино давно ушедших лет
когда отец платил за свет
тридцатку в самый тёмный год.
голобу воркуют-слышишь
сделаю шаг
на согретой тёплой крыше
старый чердак
и мурашки по спине-мальчик маленький в окне
улыбнёться мне.
Господи Всемилостивый-этоже я
может быть приснилось мне
а может быть пьян
30 лет почти один
лампу тру как Алладин-может это джин
ну как,малышь,твои дела
на третьем этаже?
ещё все целы зеркала
и всё в порядке?
в кинотеатрах гонят план
во весь экран Фнфан-Тюльпан.
пылиться кожанный диван
емулет сто уже
на нём когда то ты сдавал
туза к десятке
и губы подпалив бычком
мечтал выиграть жизнь в очко
и стать артистом как Крючков.
ну посмотри на дядю,мальчик
дядя-артист
ну сбылась твоя мечта
но как хочеться вниз
Птицу Жар держу рукой
но поменялся б я с тобой
на карман пустой
чтобы снова выбежать в огромный наш двор
перелезть с мальчишками через забор
и стремглав умчаться в мир
где заиграны до дыр две колоды стир.
бельё просохшее висит
как флаги в ноябре
а город с крыши так красив
ума лишиться
ты скоро про него споёшь
чумазый питерский Гаврошь
сжимая гриф как финский нож.
и будешь долго у небес
признания просить
до той поры пока тебе не стукнет тридцать
но заболтался я,пора
мне покидать своё вчера
прощай-ни пуха ни пера.
когда усталость валит с ног
и спиться на ходу
когда молчит дверной замок
и чай не греет
и даже мой любимый пёс-поджав свой хвост
добра не ждёт
я вспомнив правила игры
на улицу иду
мой магазин всегда открыт-в нём есть портвей
вино давно ушедших дней
когда отец платил за свет
тридцатку в самый тёмный год(С)
 
Последнее редактирование модератором:
Жил в мире странник одинокий,
Без дома, без семьи.
Хотел найти он край далёкий,
Прекрасный край мечты.
Ходил по свету он, счастливый
Тем, что мечту имел.
Он верил, что, судьбой любимый,
Отыщет свой удел.
Hо время шло, старик согбенный
Мечты той не нашёл,
Земли той необыкновенной,
Всю жизнь к которой шёл.
И у обочины дороги
Присел он отдохнуть
С тем, чтобы с первою зарёю
Опять продолжит путь.
Дорогой ехал малый славный,
Был весел и богат.
И сбруей конь звенел буланый,
Прогулке тоже рад.
- Что ты сидишь, старик ужасный
Здесь, на моей земле?
- Устал я, юноша прекрасный,
Всю жизнь бродя во мгле.
Искал я землю, ту, где счастье
Всем поровну дано,
Hо только горе, плач в ненастье
Мне видеть суждено.
Сейчас я отдохну, и снова
Пойду тот край искать.
- Скажи, зачем, ведь это значит
Лишь время потерять!
- За непогодой солнце всходит
И озаряет путь.
Слова того, кто свет обходит,
Смотри, не позабудь.
Быть может, ты найдёшь, свет ясный,
Заветную мечту,
И если так, то не напрасно
Вслед за звездой пойду...
Тот старец с бородой седою
Подняться не сумел,
Hо малый светлою душою
Уж понял свой удел.
Пустился он за горизонтом
Свою мечту искать...
Тому, кто сердцем чёрств и тёмен,
Сей сказки не понять.
(С)
 
Пожалуйста нет!
Скажите, что все вернется обратно.
Что время ходит вперед и назад.
Что мы живем вероятно,
источая для себя яд.
Что все что было раньше - неправда.
Что все вернется, и это закон.
Что даже если боишься остаться,
то все равно ты прощен.
Нельются назад только реки,
пружины не прыгают в такт.
А только коварны мысли,
тарелки все перебиты. И надпись "Private".
Настежь раскрыты окна.
Кому-то трудно дышать,
и на моем лице локоном,
зайчик пытается стать.
Держите покрепче все яркие блики,
все то, что скрывается в тень.
Мы ловим улыбки и яростно крики,
помянут вчерашний день.

(c) Таня. Г.
 
Когда поймешь умом,что ты один на свете.
И одиночества дорога так длинна,
То жить легко,и думаешь о смерти,
Как о последней капле,горького вина.
Вот мой бокал,в нем больше ни глотка,
Той жизни что как мёд была сладка,
В нем только горечь,неразбавленной печали,
Оставшейся на долю старика.
Бокал мой полон,но друзей не стану,
Я больше угощать вином своим.
Я их люблю,дай боже счастья им,
Пускай они пьют воду из под крана.
Для мира сделаю я много добрых дел,
Во веки вечные их не забудут люди,
И если выйдет все как я хотел,
О милый боже,мир прекрасным будет.
Послав страданья,на голову мою,
Послав отчаянье, душе моей правдивой,
Пошли мне веру,я о ней спою,
И дай мне силы,чтобы стать счастливым..
(с)К.Никольский.
 
Я зашёл к этим торчкам,
просто от нечего делать
и словно попал в капкан
наркотиков, шл*х и денег.
Три с половиной дня
мы с ними бухали, торчали;
все вещи в глазах у меня
кричали.
Происходящее было, как триллер
с привычно-плохим монтажом -
пацаны зарубались, а девки выли,
как будто их режут ножом.
Одна из них, с видом Лив Тейлор,
корчила из себя звезду,
но я ей, один фиг, не верил,
расценивая как пи**у.
Я кинул в неё сигарету,
а сам пошёл на балкон.
Синий балтийский ветер
сопровождал этот сон.
Она побежала за мной,
полезла мне в джинсы нагло.
Я ей сказал – иди домой, –
а проще – пошла ты на х*й!
И тут она прыгнула вниз -
игра оказалась грязной,
а солнце, цепляя карниз,
висело кровавой кляксой.
(Л.Никонов)
 
три платья

прими мою печаль, бумага,
я безутешна так, что даже
три платья от Баленсиага
не компенсируют пропажи

итак... я потеряла совесть,
её особые приметы:
отказ в занятиях любовью
и наслажденьях сигаретных,
отказ от дозы алкоголя,
что поутру необходима,
и осознание - мой поезд
в который раз проходит мимо
моей платформы в Подмосковье,
всей в белых пятнах объявлений:
"пропала совесть!" будет день - я
начну занятия любовью
по новой: с чувством, с расстановкой,
бесплатно. и возможно даже,
что компенсирует пропажу
однажды утром остановка

твоя.

(с)
 
Иногда мы
случайно
встречаемся.
Ты киваешь приветливо издали.
Улыбаемся мы,
удивляемся,
как давно мы
друг друга
не видели,
и, опять улыбнувшись,
расходимся…

И в толпе
постепенно
теряемся,
и обратно друг к другу –
не бросимся.
И спокойными
мы –
притворяемся,
чтобы снова
бессонницей
мучиться.
Жизнь напутала
больно
и сложно –
ведь забыть мне тебя –
не получится,
и вернуть мне тебя –
невозможно.
(с)
 
Черное


Четкой чертой чернила
Вымажут черным щеки…
Мило, как это мило -
Числиться одиноким.
Плакать не надо даже,
Чувства чеканить штампом.
Только никто не скажет,
Что удалась чеканка.
Вымажу чёрным щеки…
Чёрт побери, но плачу.
Сердце на части рвете.
Хватит, не надо сдачи.
Спицами – и как было,
Только чуть тише бьется.
Мило, как это мило –
Чучело, а смеётся…
Четки меж пальцев четко,
Чет или нечет – выбор.
Сердце не бьет чечетку -
Чую, остановилось…
(с)

Добавлено через 2 минуты
Одиночество

Вы так безжалостны, моё Высочество,
И щёки мокрые Вас не смутят,
Вас мне представили как Одиночество,
А Вы добавили: "Я очень рад".
Петляла жизнь моя всё корридорами,
Глазами чёрными искала прыть,
И за улыбками, за разговорами
Так часто прятала желанье выть.
И дым рифмованный от всех завесою,
Сама всё спутала, что ждать от них.
И в клубе этом по интересам мы
Одни средь кресел, всегда пустых.
Я Вам читаю. Вы улыбаетесь.
Я в платье огненном кажусь смешной.
Когда теряют всех, Вы не теряетесь.
Я ненавижу Вас! Хотя грешно...
Желанье странное к любому кинуться,
Просить отчаянно - Давай со мной!!!
Да только кровь моя всегда противиться,
Шипит и бесится цвет голубой.
В Вас обреченные - не обрекаются,
В Вас заточЁнные - не знают лиц,
Они, чтоб знали Вы, молчать стараются
О Ваших шуточках, в стенАх больниц.
А Вы читаете как будто творчество
Мой крик беспомощный! Как мне назад?!
Вас мне представили как Одиночество,
А Вы добавили: "Я очень рад".
(с)
 
Последнее редактирование:
для двоих

На тумбе у парка тоска объявлений.
Фломастером ветер обводит слова.
На низких орбитах борьба с притяженьем -
Как хочется снова тебя целовать.

Догоним косяк улетающих уток.
Они нам покажут дорогу на юг.
Тепло на двоих сохраним, и как будто
Уже небанальное... Слышишь? "Люблю".

А если слепить пластилиновый глобус,
И чудиков двух на кленовом листке
Пустить через лужу в холодную осень?
Зима для двоих.
Значит, будет теплей.(с)
 
Посмотри на меня - я же вся свечусь. Я теперь свободна от этих мыслей. Я иду вперед, правды не боюсь. И мне не нужно торопиться.

Как я раньше страдала, я говорила что умру. Одна, без тебя в этом аду. Мне не пережить эту беду, но видно написано на роду, что еще чуть-чуть и освобожусь, встану, улыбнусь и дальше пойду.
А ты спорил, говорил что это фигня. Молча руки в руки, и на пол-дня, я была зависима от тебя. Я практичекси не жила. Я тобой целиком была. А теперь ушла.
Ты то знаешь, как было тяжело, словно в сердце нож замело. Слезы, взгляд через стекло, тоненькой цепочкой серебро. Было больно, но все прошло. И теперь тепло.
Это раньше страдала, теперь не так. Как же ты не понимаешь, дурак. Я свободная птица, а ты - казак. В этом августе много неравных драк. Мы с тобою как принцесса и простак, или же скромница и разгильдяй. Даже если встретимся на днях, все равно пойдем по домам. Так сказала Мадам Батерфляй.

(с) Лиля
 
Он молчал. Он вообще не любил говорить,
Этот бледный мужчина в промокшем пальто.
Он смотрел на часы. Так хотелось курить.
Дождь хлестал по щекам, словно было за что.
Он молчал, когда стрелки сошлись на нуле,
Не дождавшись её под потоком воды.
Ведь всего-то двенадцать часов на земле,
И опять в этот плен ледяной высоты.
Он молчал, когда руки сжимали штурвал,
Обо всём, кроме неба на миг позабыв.
И почти-что не слышал, как кто-то считал:
Двести двадцать идём...двести сорок...отрыв.
Он не знал, что сдирает обшивку с крыла...
И что "завтра" его под вопросом - не знал.
Он был просто уверен - она не пришла,
Потому что он что-то ей не досказал...
...Пара резких толчков на подходе к земле.
Чьи-то крики и паника бортпроводниц...
Он сажал самолёт на "убитом" крыле,
Он старался не видеть напуганных лиц,
И ему в первый раз не хотелось молчать -
Он шептал её имя и думал о ней.
Это просто работа - полжизни решать,
Каждый день отвечая за судьбы людей.

Он стоял и курил. По привычке - молчал.
Десять ровно... Плевать, ещё пару минут...
Да и что тут спешить - он своё отлетал,
А друзья... Да на то и друзья - подождут.
Он увидел её, и запело в груди...
Ещё долго потом, прижимая к плечу
Он шептал ей тихонько: Родная, прости,
Я наверное слишком о многом...молчу.
(с)
 
Отозвали шпионов, собкоров, детей, послов; только террористы и пастухи. В этот город больше не возят слов, мы беспомощны и тихи – собираем крошки из-под столов на проклятия и стихи.

Те, кто раньше нас вроде как стерёг – производят стрельбу и ложь; лица вспарывает ухмылками поперёк, заливает их потом сплошь. Выменяй ружье на пару своих серёг и сиди говори «ну что ж»; смерть – неверная баба: прогнал и проклял, страдать обрёк, а хотеть и ждать не перестаешь.

Лето в оккупации – жарит так, что исходишь на соль и жир. Я последний козырь для контратак, зазевавшийся пассажир – чемодан поставлю в углу, и враг вывернется мякотью, как инжир; слов не возят, а я на ветер их, как табак, я главарь молодых транжир.

Слов не возят, блокада, дикторов новостей учат всхлипывать и мычать. В сто полос без текста клеймит властей наша доблестная печать. В наших житиях, исполненных поздних вставок, из всех частей будут эту особой звездочкой помечать – мол, «совсем не могли молчать».

Раздают по картам, по десять в сутки, и то не всем – «как дела», «не грусти», «люблю»; мне не нужно, я это все не ем, я едва это все терплю. Я взяла бы «к черту» и «мне не надо чужих проблем», а еще «все шансы равны нулю».

Бросили один на один с войной, наказали быть начеку. Теперь все, что было когда-то мной, спит не раздеваясь, пьет из горла и грызет щеку. И не знаешь, к кому тащиться такой смурной – к психотерапевту или гробовщику.

Дорогой товарищ Небесный Вождь, утолитель духовных жажд. Ниспошли нам, пожалуйста, мир и дождь, да, и хлеб наш насущный даждь. Я служу здесь осени двадцать две, я стараюсь глядеть добрей. Если хочешь пыточных в голове -

Не в моей.


19 августа 2008 года.

(с)
 
Память - самая странная штука,
То накатит приливной волной,
То не выдаст в молчанье ни звука,
Поражая на миг глухотой.

Время в памяти нашей хранится.
Средь сегодняшней суеты -
Пожелтевшие книжек страницы
И наивные наши мечты.

Что маячит под призрачной маской
Разлетевшихся календарей?
Время - старый волшебник из сказки
Или память зачеркнутых дней?

Не услышим в ответ мы ни звука,
Не познаем исток и конец...
Здесь сокрыта немая наука
Отстучавших когда-то сердец.

Все равнины покроются солью,
И исчезнет последний народ.
Сердца трепетом, нежною болью
Отмечаем мы времени ход.
(С)
 
Колыбельная

Мне бы имя твое шептать, но под ребрами боль шипит. Как-то некогда больше спать, если некуда дольше пить.
А у нас за окном всё снег, всё танцует, сбивает с ног. И не надо читать Сенек, чтоб представить тебя, сынок.
Мне подруги не верят: "как?", пишут "твой? быть не может, твой?". Он лежит у меня в руках, как чукотское божество.
Для больших и чужих - Артем. По-домашнему будет Тим. А по отчеству? Подрастем и решим. Пока не хотим.
Тень ресниц на его щеках. Он прижался к моей груди. Он лежит у меня в руках, через год он начнет ходить.
А по отчеству - чушь, не суть. Он успеет еще решить. Я сперва за него трясусь, а потом отпускаю жить.
Десять лет на чаше весов. Дождь струится по волосам. Мой сынок чересчур высок, и не может ударить сам.
Не стыдись того, что ревел, не ревет неживая тварь.А ударят тебя - не верь, невелик и беззуб январь.
И сначала он ходит в лес, а потом уезжает в Лос-, я вдыхаю: "Куда ты влез"? и звоню ему "удалось?"
И когда-то в пустой висок мне ударит ночной звонок. Мой сынок чересчур высок. И безвыходно одинок.
Видишь, Тим мой, какая темь, слышишь, Тим мой, часы спешат, Тим, когда убегает тень, я не знаю, чем утешать.

Слышишь, Тим, тишину терпя, выжигаю сердечный гной. Как же здорово, что тебя не случилось пока со мной.
Паутину плетет тоска, одиночеством бьет кровать. Видишь, я и себя пока не умею не убивать.
А потом паруса зимы превратятся в горы былья. На пшеничное слово "мы" я сменю неживое "я".
Но пока у меня январь, ветер ржавую рвет листву. Я прошу тебя, не бывай. Будь же счастлив - не существуй. (с)

Добавлено через 2 минуты

Не бойся, милый, это как смерть из телека, воскреснешь, вылезешь
где-нибудь через век, ведь это даже не вирус, а так, истерика,
суббота-утречко, надо уже трезветь. Пора идти, в пакете в дорогу бутеры,
расческа, зеркало - господи, это кто?.. На улице не морозно, но мерзко -
будто бы хмельное небо вырвало на пальто. Ну что ж, спокойно, с толком,
поднявши голову, на остановку, правильно, не спеши, так хорошо - не видно
ни сердца голого, ни розовой недомучившейся души.
Вот так проходят эти, почти-осенние, почти совсем живые пустые дни,
которые начинаются воскресением, кончаясь так, как тысячи дней до них, их
не удержишь в пальцах - уж больно скользкие, бездарная беззастенчивая
пора, ты приезжаешь вечером на Московскую, а уезжаешь с Автово и вчера.
Друзья живут, хоть плохо, но как-то маются, а ты чем хуже, тоже себя ищи,
один качает мышцы и занимается, другая, вот, влюбляет в себя мужчин. Пойди
помой посуду - работа та еще, отправься в лес, проспаться, пожрать,
поржать. А ты стоишь зубами за мир хватаешься и думаешь, что он будет тебя
держать.
Ты думаешь, ты такой вот один-единственный, такой вот медноногий смешной
колосс, который хочет нырнуть в ее очи льдистые и спрятаться в рыжем танце
ее волос. Что ты один молчишь ей срывным дыханием и молишься нецелованному
лицу, что ты готов сгореть за ее порхание, за голоса крышесносую хрипотцу.
Она ведь вечно вместе, всегда при свите и она ведь пробежит по твоей золе.
И самый ужас в том, что она действительно прекрасней всего прекрасного на
земле.
И что тебе расскажешь - посуда вымыта, за окнами злые темные пять утра, не
вытянута, не вымотана, не вынута из рыхлого измочаленного нутра та нитка,
нерв из зуба, живая, чуткая, свернувшаяся в горячий больной клубок,
которую те, кто верят хоть на чуть-чуть в нее смущенно в своих записках
зовут "любовь". Который раз - и мимо, а нитка тянется, и трется о
бессмысленные слова, вот так ее когда-нибудь не останется - и чем тогда
прикажешь существовать? Потом-потом-потом, а пока всё пенится, барахтается
у боли своей в плену, не трогай, пусть подсохнет, еще успеется проверить,
дернуть заново за струну. И ты опять расплачешься, раскровавишь всё,
почувствуешь, как оно там внутри дрожит.
А вот сейчас ты выпрямишься. Расправишься. Войдешь в автобус. Встанешь. И
станешь жить.
(с)
 
Последнее редактирование:
хоть зареви навзрыд, хоть в разнос пойди,
только б не видеть выкриков площадиных
ничего не осталось, кроме господи, господи, господи,
ничего не сказать, кроме господи, пощади их
дай им спокойно жить, засыпать спокойно,
просто ловить улыбки в окне овальном
просто ходить и жить в полумраке комнат
господи, господи, только не убивай их,
Господи, да под носом твоим прореха
Боже, где сейчас твоя Божья воля?
Господи, дай когда-нибудь к ним приехать,
чтобы не озираться при разговоре,
дай хохотать, покупать шерстяные платья
господи, чтоб себе разрешить когда-то
Слушать флейтистов на Raekoja Platz'е
Кошек кормить под памятником солдату.
просто представь себе: тишина. и осень
желтые листья, ласковые шаги и...
господи, мы не можем молить, мы просим
господи, мы молчим. только помоги им. (с)
 
Шикарнейшее.

Что до Пайпер Боул – этот мальчик ее не старит.
Пайпер мнится – она с ним все еще наверстает.
Пайпер ждет, когда снег растает,
Слушает, как внутри у нее гудение нарастает,
Пайпер замужем, но когда-нибудь перестанет –
И поэтому копит на черный день: день, когда ее все оставят.

Что до мальчика Пайпер – то он мечтает о миллионах,
Ходит в баснословных своих очочках-хамелеонах,
От ладоней его холеных,
Очей зеленых,
Пайпер отваживает влюбленных и опаленных,
Называет мальчика «олененок»,
Все никак на свою отраду не наглядится,
Все никак ему колыбельных не напоется,
Он прохладный и ускользающий, как водица,
Между пальцев течет, а в руки все не дается;
Мать шипит ей: «Да он тебе в сыновья годится».
В Пайпер это почти проклятием отдается.

Что до Ричарда Боула, то он как загнанная лошадка.
Он измучен: дела у фирмы идут ни шатко
И ни валко; а игры Пайпер его смешат как
Все попытки позлее цапнуть его за пальчик.
Этот мальчик, наверное, денег и славы и алчет.
Ну а Пайпер со временем делается все жальче.

Что до Ким, ближайшей подруги Пайпер, то это икона стиля.
Как могло быть не так, при ее-то вкусе, ее-то теле.
Ким неловко, что мальчик Пайпер порой ночует в ее постели,
Ким хихикает: «Как же мы это допустили?»,
Но не выгонять же его на улицу, в самом деле.

***

Дальняя спальня, за спальней ванная, душевая,
На полу душевой сидит Пайпер полуживая
И ревет, и грызет запястье, словно овчарка сторожевая.
Ричард обнимает ее, целует в родную спину,
А потом в макушку, увещевая:
«Все уже позади, заканчивай эту травлю,
Ну поверила, ну еще одному кретину.
Детка, детка, я никогда тебя не оставлю.
Я уже никогда тебя
Не покину».
 
Назад
Верх Низ